26 июля с.г. состоялось повторное заседание Дисциплинарной комиссии ВФВ (ДК) по вопросу ранее наложенных санкций на капитана нашей команды Наталию Гончарову. На этот раз на заседание была приглашена сама Наталия и генеральный директор московского «Динамо» Зиничев В.А.
В результате повторного рассмотрения комиссия единогласно приняла решение оставить предыдущее решение в силе. Все аргументы нашей стороны и указания на нарушения Регламента ВФВ и Положения о Дисциплинарной комиссии членами комиссии были признаны несущественными.
В ходе обсуждения членами ДК было заявлено, что они не считают необходимым указывать в протоколе, что послужило основанием для рассмотрения дела, не обязаны раскрывать свои источники информации, что ДК включит в протокол заседания именно то, что посчитает нужным включить. Однако, по прошествии 10 дней никакой информации о прошедшем повторном заседании от ДК ВФВ не поступило, протокола мы не получили.
В связи с большим количеством обращений болельщиков нашей команды мы подготовили материалы о ходе заседания комиссии. Представляем фрагментарный и полный варианты заседания.
Александр Яременко: <часть слов опущена…> Объявляю открытым заседание дисциплинарной комиссии по вопросу ранее наложенных санкций на игрока женской волейбольной команды «Динамо» Гончарову Наталию за неспортивное поведение на матче 14 апреля женской Суперлиги между командами «Локомотив» и «Динамо» (Москва).
Сегодня присутствуют Яременко Александр Михайлович (председатель), Подлозный Михаил Николаевич, Березов Виктор Ацамазович, Трифонова Зоя Алексеевна, Сарычева Татьяна Филипповна, Титов Сергей Валерьевич (удаленно). Свиридов Виктор Леонидович по причине болезни отсутствует – это еще один член нашей комиссии. <…>
Мы получили, может быть, в не очень установленной форме, просьбу о том, чтобы повторно рассмотреть этот вопрос. <…> Есть указание о том, что неправильно была соблюдена процедура о внесении в повестку дня вопроса, о грубых нарушениях каких-то наших законодательных положений и так далее. Все это мы обсудим.
Хотя должен сказать, чем руководствовалась дисциплинарная комиссия, когда не вызвала заинтересованные стороны на наше предыдущее заседание. Тем, что вопрос очень простой. <…>
Мы имеем несколько обращений волейбольного клуба «Динамо», в том числе от Наталии, подписанных совместно директором и спортсменом. Давайте начнем с того, что, если есть, что добавить к тому, что у нас уже есть на дисциплинарной комиссии, просьба высказаться.
Владимир Зиничев: Да, есть. <…> Сам факт того, что вы согласились повторно рассмотреть этот вопрос, расцениваем как очень позитивный. Мы благодарны и надеемся, как нам кажется, будет устранена допущенная несправедливость о нарушениях правоустанавливающих документов, как это видим мы.
Хотел бы сразу пояснить, почему мы стали обращаться к вам за тем, чтобы пересмотреть ситуацию. На наш взгляд, решение было несправедливым, чрезмерно жестким, не учитывающим ни репутацию спортсмена, ни обстоятельства возникновения инцидента. То есть систематически оставлено без внимания судей провокационное поведение игрока соперника. <…> На фоне того, что Наталия получила несколько наказаний (пропуск матча, дисквалификация), поведение соперника вами даже не рассматривалось.
Если говорить о юридической стороне вопроса, <…> они изложены мною письменно. Я их зачитаю и прошу приобщить к протоколу заседания комиссии <…>
(Пояснение в ДК ВФВ и юридическое заключение прилагаем по ссылкам: https://disk.yandex.ru/i/_iTimS_YWbxknA и https://disk.yandex.ru/i/-1nBffeS7MHqrA).
Гончарова, по нашему мнению, человек с безупречной репутацией, спортивной и человеческой, оказалась в данном случае без защиты от провокационных действий Каракурт сначала со стороны судей и в итоге оказалась единственным наказанным участником этого инцидента. При этом само рассмотрение вопроса, процедура выбора наказания совершены с нарушениями регламента ВФВ, положения ДК, правоустанавливающих и регламентирующих документов ВФВ. Мы считаем, что должны быть наказания, не связанные с отстранением от игр и дисквалификацией. <…> Я считаю, что в вашем распоряжении имелся и имеется весь набор смягчающих обстоятельств. Безупречная репутация, наличие беспрецедентной провокации, интервью Попович (я о нем еще скажу) и незамедлительные публичные извинения игрока. Мы досконально изучили дисциплинарный регламент, проконсультировались с юристами и подготовились к дальнейшему обжалованию, если понадобится, во всех инстанциях. Но надеемся, что разберемся сегодня и здесь.
Из интервью Попович становится всем очевидно, что Каракурт безнаказанно издевается над нашими волейбольными порядками и правилами. Это вызывает удивление даже у ее подруг по команде, включая иностранок. Позволю себе зачитать интервью Попович:
<…> Это перевод с сербского языка, сделанный сербским бюро перевода.
Текстовую версию перевода можно найти на нашем сайте по ссылке: https://vldinamo.ru/news/perevod_fragmenta_intervyu/
Что я на это могу сказать? Мне обидно за наших спортсменов и волейбол, над которыми можно так издеваться со стороны Каракурт.<...>
Наталия Гончарова: Я хочу добавить, почему я тоже считаю наказание несправедливым. Мой поступок был совершен только после того, как игрок меня постоянно провоцировал. Я неоднократно подходила к судьям и не на одной игре, а на нескольких играх. Предупреждала, спрашивала, а почему игрок позволяет себе так вести себя? Он не капитан команды, он вообще не имеет права подходить к судьям. Судьи абсолютно никак не отреагировали и ничего не предприняли. И мой жест, я за него извинилась, и мне до сих пор стыдно, это абсолютно неправильно и неприемлемо, он был сделан только после того, как была намного хуже жестикуляция со стороны Эбрар. И потом в социальных сетях она написала, я вам процитирую: «Ваша страна – мои правила». Мне очень обидно, что именно ко мне будут санкции, а к ней – нет. Извините за эмоции, просто мне очень обидно. <…>
Яременко: Хорошо, позиция понятна. Ну, как понятна. Я понимаю обиду спортсмена. Может быть, имели место какие-то провокационные действия. Вполне вероятно. Соответственно если судьи не заметили их, официально они не признаны, на видео мы ничего не увидели. В ваших словах четко звучит позиция, что были нарушения со стороны Зайцевой во время игры, мы их не увидели. Нарушения со стороны Каракурт …
Зиничев: Подождите. Я прислал Вам снимок, где Зайцева показывает конкретный жест. Я его, конечно, сейчас с собой не взял.
Яременко: Там не видно ничего.
Гончарова: А когда Каракурт показывает, тоже не видно?
Яременко: Что она показывает?
Гончарова: Я Вам просто расскажу. Вот так сетка, стоит моя команда. Она подбегает и на коленях показывает вот так.
Зиничев: Жест, что она отымела, извините меня. А Вы опять не заметили?
Гончарова: В 20 сантиметрах от нашей команды. Сначала я не реагировала. А потом я просто ничего не нашла, видимо у меня сыграли эмоции, и я показала в ответ то, что показала.
Зиничев: Но мы же выложили всё! Посмотрите. У нас на сайте всё выложено!
Яременко: Хорошо, но мы сейчас рассматриваем не Каракурт.
Зиничев: Я сказал про Каракурт только в той части, что она провоцировала Гончарову. В той части, как оценивает ее поведение ее коллега по команде иностранка. А это абсолютно незаинтересованный человек.
Яременко: Если Каракурт виновата больше, это не значит, что надо снимать вину с Наталии.
Зиничев: Я Вам все это объяснил и изложил Вам конкретно все наши претензии к Вам. Других у нас нет. <…> Эти юридические аспекты мы считаем важными и существенными в юридическом плане и, которые мы будем отстаивать до самого конца. Мы считаем, что это решение несправедливое.
Яременко: Понятно, ваша позиция ясна. Теперь послушаем мнение членов дисциплинарной комиссии. <…>
Виктор Березов: <…> Я в течение шести лет работал заместителем председателя Контрольно-дисциплинарного Комитета Российского Футбольного Союза. И ситуаций, в которой оказалась Наталия с использованием неприличного жеста, мы рассматривали очень много. Есть определенная правоприменительная практика, которая сложилась не только в Российском футбольном союзе, не только в российском спорте, но и в целом есть общепринятая международная правоприменительная практика подхода к такого рода дисциплинарным нарушениям.
<…> Очевидно, что Наталия Гончарова в последние десять лет это лицо российского женского волейбола. И Вы правы, у нее безупречная репутация. Но к ней с этой точки зрения выдвигаются тоже особые требования, потому что это было сделано публично, а Наталия является ролевой моделью. <…> В этом плане Всероссийской федерации волейбола важно показать, что мы не можем оставить это без внимания. <…>
<…>
Березов: Что касается общей правоприменительной практики. Я подобрал несколько дел из разных видов спорта, абсолютно таких же. В разных видах спорта. Был Суперфинал Кубка России по футболу, в котором «Зенит» играл с «Балтикой». Игрок команды «Балтика» после того, как матч закончился, точно так же показал средний палец игрокам команды «Зенит». <…>
Зиничев: Я не понимаю, почему мы говорим про футбол? Давайте говорить про волейбол.
Березов: Я вам рассказываю общепринятую мировую практику по тому, каким образом работают с такого рода дисциплинарными нарушениями. Она должна быть единой. <…> Та норма, на которую Ваши коллеги ссылались о том, что дисквалификация не переносится на будущий сезон, она не касается этого случая. <…> Эта норма применяется в тех случаях, когда дисциплинарная комиссия применяет дисквалификацию в ходе сезона. <…>
Зиничев: Почему тогда комиссия не собралась сразу после этого матча?
Березов: Комиссия приняла решение о том, что в данном случае будет неправильным вмешиваться в ход этого плей-офф, и собралась после окончания сезона. Такое было решение дисциплинарной комиссии ВФВ. Так решил председатель ДК. <…> Он так решил, и комиссия поддержала это решение. <…>
Зиничев: А почему комиссия стала рассматривать этот вопрос? Было чье-то обращение?
Березов: Был рапорт инспектора.
Зиничев: Это неправда. Александр Михайлович, покажите мне рапорт инспектора.
Яременко: Мы имеем право не ссылаться на источники.
Зиничев: Подождите, но в протоколе ничего не было написано об этом.
Михаил Подлозный: Протокол закрытый. Когда закончили, был свисток, и протокол закрывается. <…>
Зиничев: Каким числом был датирован рапорт инспектора? Можно полюбопытствовать? 14 апреля, да? Днем матча?
Яременко: Да.
Зиничев: <…> Это можно взять себе?
Яременко: Да. <…>
Зиничев: А почему это появилось сегодня? Помните, как в фильме «Мимино»: «А почему вы взяли справку не сразу после нанесения побоев, а через два месяца? А какая разница?» Почему об этом обращении инспектора не было указано в протоколе?
<…> Все это превращается в нечто такое, в чем мы с Наталией не хотели участвовать. Мы пришли сюда объяснить позицию клуба. Наталия хотела пояснить свою ситуацию. <…>
Мы увидели рапорт инспектора Цветнова, о котором до этого мы спрашивали, и его не было, но он появился. Хорошо, мы не будем сейчас подвергать это сомнению. Для этого у нас есть юристы. Наши юристы будут работать с вашими юристами и в последующих судебных инстанциях. А дальше вы можете применять эти санкции и другие, это ваше право.
Яременко: Владимир Александрович, Вы что предлагаете? Закончить на этом заседание?<..>
Зиничев: <…> Я единственное прошу – давайте говорить о волейболе, а не о футболе.
Яременко: Давайте говорить о Гончаровой, об этом поступке, а не о Каракурт и Попович.
Зиничев: Давайте. Но если вы видите поступок Гончаровой без привязки к Каракурт, то давайте тогда…рассказывайте… <…>
Березов: Владимир Александрович, получается странная ситуация. Вы в течение десяти минут зачитывали правовое заключение с юридическим обоснованием, а когда я попытался Вам объяснить, Вы сказали, что Вам это неинтересно.
Зиничев: Неправда. Вы стали мне говорить не про дисциплинарный регламент ВФВ, не про положение о ДК, а о том, как в футболе применяются санкции.
Березов: Это был просто пример.
Зиничев: Вот я и сказал, давайте не будем про футбол, а будем про волейбол.
Березов: Я начал Вам про волейбол…
Зиничев: Про волейбол я выслушаю все и с удовольствием.
Березов: Это был просто пример. А та норма, на которую ссылаются Ваши юристы, что мы неправильно ее применили, она про другое. Сезон закончился, когда мы применяли дисциплинарную санкцию к Наталии. Он закончился. <…> Про ту норму, на которую Вы ссылаетесь, что у дисциплинарной комиссии нет права выбирать, так, где запрет-то на это? В Регламенте ВФВ – там запрета нет, там сказано, что отстранение от участия в соревнованиях ВФВ. <…>
Березов: <…> Нам кажется, что эта норма позволяет Всероссийской федерации волейбола применить санкцию в том соревновании, в котором считаем нужным.<...>
Зиничев: Ну, это Ваше мнение. Вы выслушали мое, я выслушал Ваше. <…>
К слову, Александр Михайлович, мы с вами обсуждали вынесенное решение через день после оглашения решения. Вы позвонили мне по другой теме, а я поднял вопрос по дисквалификации. И тогда, когда мы с Вами обсуждали, а это было после 14 апреля, я спросил Вас: «А кто обратился в ДК?» Вы сказали мне в том разговоре, что вопрос был поднят по ходу заседания уважаемым ветераном Сарычевой. Сегодня выясняется, что у Вас появился подготовленный рапорт Цветнова, датированный 14 апреля. Поэтому, я что могу сказать, у меня не стыкуется это в голове.
Яременко: Я Вам не это сказал.
Зиничев: Нет, именно это!
Яременко: Я сказал, что в ходе заседания, и члены комиссии подтвердят это, я сделал предложение – может, не будем рассматривать этот вопрос. Это не значит, что не было обращения.
Зиничев: Я сказал: обращения нет, в протоколе записей нет. И Вы с этим согласились. <…>
Яременко: Вы странно трактуете слова.
Зиничев: Ну, видите, я странный человек.
Зоя Трифонова: Ваши юристы ссылаются в том числе на то, что в протоколе не указан рапорт. <…> Но для созыва есть несколько оснований, в том числе и какие-то материалы СМИ. У нас, естественно, был рапорт. Ни законодательством не установлено, ни нормативными документами ВФВ не установлено, как именно должен выглядеть протокол дисциплинарной комиссии ВФВ. <…> Мы не должны были указывать рапорт в протоколе дисциплинарной комиссии, это не является нарушением. Вот сейчас вы имеет возможность ознакомиться с этим рапортом. Основания для этого дела у нас были даже помимо рапорта. Помимо рапорта мы все смотрели по телевизору, читали СМИ, и это активно муссировалось везде. Основания в любом случае были.
Зиничев: Простите, а где это активно муссировалось?
Трифонова: В социальных сетях.
Зиничев: В каких?
Трифонова: В том числе, когда вы неоднократно, прошу прощения за сленг, педалируете эту тему, в социальных сетях все больше и больше возникает интерес к этой истории и негатив к вашему клубу. <…>
Яременко: <…> Реально все СМИ в тот момент были взбудоражены.
Зиничев: Нет, это не реально. Эта тема с жестом педалировалась в социальных сетях калининградского «Локомотива». Изначально ее больше нигде не было.
Гончарова: У меня на нашем сайте было мое извинение. <…>
Яременко: Давайте закончим! У нас основания для рассмотрения дела дисциплинарной комиссией могут быть любые. Любые источники. Даже, если я лично посмотрю какое-то видео, может стать поводом для рассмотрения дисциплинарной комиссии. Так указано в Положении.
Зиничев: В Положении это не указано.
Яременко: Почему не указано?
Зиничев: Потому. <…>
Березов: Что касается несоразмерности наказания. Почему я приводил в пример практику других видов спорта? <…> Не было в истории дисциплинарной комиссии ВФВ таких случаев. Поэтому я Вам привел примеры из других видов спорта, которые уже с этой практикой сталкивались. <…> И общая правоприменительная практика – наказание от двух матчей и более. <…>
Зиничев: Мне кажется, вот Вы мне сказали, что 5 лет проработали в футболе и, что эти пять лет работы в футболе перенесли сейчас на волейбол. Меня не покидает это ощущение. Вам не кажется, что есть много оправдывающих Гончарову обстоятельств, о которых я говорил и в своем выступлении, и в официальном обращении к вам? Все, что сделала Гончарова, может только оправдывать ее в этом деле. Имею в виду, ее репутацию, ее предыдущее поведение, и то, как она повела себя после этого инцидента, и то, как ее провоцировали во время матча, и то, как это все зафиксировано. Это только оправдывающие вещи.
Березов: Вы абсолютно правы. Поэтому и один матч дисквалификации – это минимальное наказание.
Зиничев: Во-первых, один матч дисквалификации и еще есть полгода условной дисквалификации.
Березов: Ну, условная дисквалификация – это не реальная дисквалификация.
Зиничев: А что это? Условная дисквалификация – это разве не мера наказания? Я вас умоляю. А почему вы не выбрали самое мягкое наказание – предупреждение? Объясните мне тогда. <…>
Впервые такой игрок, икона российского волейбола, впервые в жизни сорвалась, потому что ее провоцировали, потому что судьи не помогли ей нормально выбраться из этой ситуации. А получается на деле – давайте ее накажем больше всех и единственную в этом конфликте. Если бы Гончарова играла в Турции против Каракурт, местные турки бы абсолютно не тронули Гончарову, а Каракурт припаяли бы больше всех остальных?
Мне кажется, как Вы правильно сказали, ДК должна не только наказывать, но и должна поддерживать своих игроков, которые внесли большой вклад, которых внесли в Зал славы российского волейбола, которые всей своей жизнью доказали преданность российскому волейболу. Если вы считаете, что все, что вы сделали, это абсолютно правильно и по процедурам в том числе, это ваше право так говорить. Наше мнение – иное. Так как наши с вами мнения не совпадают, очевидно, мы будем искать это общее решение до тех пор, пока какая-либо окончательная инстанция, пусть это даже будет не спортивный арбитраж, а суд общей юрисдикции, он поможет защитить нам наши права. <…>
Яременко: Владимир Александрович, для нас это не радостное событие – собираться по такому поводу и выносить решение в отношении такого спортсмена, как Наталия Гончарова.
Зиничев: Для нас тоже.
Яременко: Это совсем не приносит радости или какого-то удовольствия, что мы сейчас накажем именно Наталию Гончарову. И так далее. Это не очень приятно.
Зиничев: Не знаю. Из чего следует, что Вам это неприятно? Как я могу об этом узнать? Только из того, что Вы мне сейчас об этом говорите?
Яременко: Я об этом декларирую. <…>
Татьяна Сарычева: Ваш клуб считает, что мы получили удовольствие, вынося такое решение по Наташе? Вот Вы сказали, что?
Зиничев: Я сказал, что у меня нет информации о том, что вы не получили этого удовольствия.
Сарычева: Что, я должна была позвонить и сказать Вам: Вы знаете, мне так плохо, потому что мы приняли такое решение? Что я должна была сделать?
Зиничев: Вам могу объяснить, как! Раз вы приняли решение о рассмотрении дела на основании вот этого обращения Цветнова и пригласили на то свое заседание Кашина, Борща, вы должны были и нас позвать. Позвонить либо мне, либо Гончаровой, как спортсменка спортсменке, и сказать: «Друзья, вы совершили недопустимое, но я хочу пригласить вас на заседание, чтобы вы пришли, и мы в вашем присутствии послушали бы, как такое произошло впервые в карьере Наташи. Спросить, что было, может, кто-то провоцировал тебя, может, что-то случилось?»
Татьяна Филипповна, Вы, как бывшая спортсменка, узнав все это до вынесения решения, наверняка имели бы другое мнение. Надо было узнать, что делала Каракурт, какие жесты. Вы даже сегодня сказали мне: «Я не видела их». Каракурт показывала жест: «Ну иди сюда, я отымею тебя». Вот Вы его даже не видели. А решение принимаете без учета этой провокации со стороны соперника. Я ровно об этом говорю. Цветнов написал рапорт 14 апреля, а вы не посчитали нужным 15 апреля собрать комиссию по вопиющему вопросу дисквалифицировать Гончарову пусть даже на игры финала. Вы решили собрать комиссию, когда вам удобно, когда уже закончился чемпионат.
Все, что мы вам написали – это и боль, и слезы, и юридическая практика. И то, что я вам говорю, получили ли вы удовольствие или нет, - не знаю. Для нас это трагическая рана. Мы вас уважаем, вам федерация поручила вести подобные разбирательства. А судилище над лучшей волейболисткой России десятилетия я считаю неправомерным. Это моя позиция. Вы спросили – я ответил.
Березов: Если бы мы собрались 15 апреля, Вы бы первый сказали: давайте не будем трогать плей-офф.
Зиничев: Откуда Вы знаете, что я так сказал бы?
Березов: Я так думаю.
Зиничев: А я думаю иначе.
Сарычева: Вы на всё думаете иначе, чем остальные.
Зиничев: Представьте себе, да! В отличие от того, что делаете вы, я думаю иначе, да. Это же не запрещено.
Березов: Можно вопрос к Наталии? В том документе, в котором дано правовое заключение, говорится следующее: «повторяющиеся провокационные жесты и слова уничижительного характера со стороны Каракурт были направлены на Гончарову Н.». <…>
Гончарова: Точно так и было, через сетку происходило.
Березов: А что за слова?
Гончарова: По-турецки.
Березов: А как вы определили, что они уничижительного характера?
Гончарова: Я немного знаю плохие слова на турецком языке. Я их не использую. Но когда она произносила их, я поняла, что это плохие слова. Я слышала их раньше в Турции. И это всё кричалось в мою сторону, и было очень много жестов с ее стороны.
Я хочу добавить. Наша позиция изложена на бумаге, много документов представлено. Чисто по-человечески поймите меня – не думайте, что я хотела показать этот жест. Это некрасивый жест, в первую очередь как для девушки, для любой женщины. Это, безусловно, плохо. Хочется от вас чуть-чуть поддержки. Просто так я бы это никогда в жизни не сделала. Мое воспитание не позволило бы мне так поступить. Извините, что снова упоминаем в нашем разговоре Каракурт, но она непосредственный участник этого конфликта, на который меня спровоцировали. У нее очень плохая репутация была и в Турции, и в Италии. Ее не хотят брать в турецкий чемпионат, потому что она человек с такой репутацией. Она меня настолько спровоцировала, что вызвала во мне вот такую реакцию. Дисквалификация у меня на матч первого тура с казанским «Динамо-Ак Барс», это очень ответственная игра для нас. Ну, это как-то…
Яременко: Когда мы принимали это решение, мы не знали, какая будет первая игра. <…> Что касается Каракурт, она теперь будет под очень пристальным прицелом. Единственное, что принимать по ней решение сейчас, либо не принимать решение по жесту Гончаровой – эти два события разные.
Зиничев: В чем их разница? Они друг другу показали жесты.
Яременко: Мы соберем данные, завтра осудим Каракурт. И что, наше решение по Гончаровой правомочно?
Зиничев: Нет. Это Гончаровой будет хотя бы морально легче.
Яременко: Понятно. Мы постараемся это сделать. <…>
Сарычева: Наташа, а можно я сейчас тебе скажу, ладно? Я знаю тебя немножко больше, чем Владимир Александрович, потому что я видела еще, как ты играла на молодежных играх. Я приезжала руководителем с нашей молодежной командой. Для меня было шоком, когда я увидела этот жест. Просто шок. Мы созванивались с нашими девчонками, которых я считаю великими спортсменками, не просто хорошими, а великими спортсменками, которые дважды выигрывали Олимпийские игры и так далее. Для них это был шок… <…> Понимаешь, для всех это был шок – твой жест. Но в то же время этот жест выражал отношение не только в адрес спортсменки противника. Этот жест и обидел всех остальных, потому что к тебе все относятся по-особому. Есть и Женька Старцева, которая вместе с тобой прошла этот спортивный путь, на чемпионатах мира, Европы и так далее. Поэтому не надо говорить, что только Наташа одна такая великая.
Зиничев: Вы хотите сказать, что Гончарова недостаточно великая?
Сарычева: Я не Вам говорю! Она очень хороший игрок. Но великая – это Инна Рыскаль, у которой четыре олимпийские медали, два золота, два серебра.
Зиничев: А Перейра – великая?
Сарычева: Я не считаю, что она великая. Она очень хорошая спортсменка. Но для нашей страны она не великая.
Зиничев: Но тоже олимпийская чемпионка. Татьяна Филипповна, но это же оценочное суждение – Рыскаль лучше Гончаровой.
Сарычева: Я не с Вами разговариваю! Я обращаюсь к Наташе Гончаровой. Ты должна понимать, что с тебя и спрос особый в силу того, что ты была как идеал для многих болельщиков. Понимаешь? И этот жест видела вся страна.
Гончарова: Этого жеста не было на телевидении. Это было после игры.
Зиничев: Это телевидение не показывало! Мы досконально пересмотрели все теле- и интернет-трансляции.
Сарычева: Я видела это по телевизору лично.
Зиничев: В телевизионной и интернет-трансляции этого не было. Это неправда, друзья. Где, где вы видели в трансляции?
Гончарова: Не было ничего. Это после появилось.
Сарычева: Мы потом все это видели. Я и не говорю, что сразу после игры. Я видела это по телевизору.
Зиничев: Это неправда. Мы отсмотрели все каналы, жестов не видно. Мы собирали все посты со всех каналов. Обманывать нехорошо, даже если ты олимпийская чемпионка.
Сарычева: Врать и навязывать свое порочное мнение другим – тоже нехорошо.
Зиничев: Говорить о том, что вы знаете Наташу лучше, чем я, тоже неправильно. Я знаю Наташу все эти 18 лет.
Сарычева: Что Вы мне рот затыкаете?
Зиничев: Я не затыкаю Вам рот. Я уточняю правду.
Сарычева: Я не с Вами разговариваю. Наташа, это разлетелось по всей стране, понимаешь? Это не должно оставаться безнаказанным. <…>
Яременко: Просто, Наталия, у нас определенная позиция. Где-то есть личные мнения, личные эмоции. Есть определенные вещи, которые мы должны делать. Это я пытаюсь сказать. Владимир Александрович занял такую позицию, чтобы на нас еще повесить чувство вины.
Зиничев: Это неправда, я никакой такой позиции не занимал. Это Вы так воспринимаете.
Яременко: Вы сказали про международную обстановку, про то, какая личность…
Зиничев: Александр Михайлович, не нужно передергивать мои слова. Я сказал не про международную обстановку. А про то, в какой ситуации находится Гончарова, бывшая гражданка Украины. <…>
Яременко: Из того, что Вы говорили, Вы нам объясняли, что надо подумать, занять позицию как патриоты, волейболисты, настоящие спортсмены, как любители таланта Гончаровой и принять определенное решение. Любое другое решение Вас не устраивает. Вы пригрозили нам своими юристами, что пойдете до конца. Все это было. Я ошибаюсь?
Сарычева: Все правильно!
Зиничев: Подождите, Вы толкуете так, что я вам угрожаю?
Яременко: Я толкую так, как слышу. Я сказал, пригрозили, что пойдете до конца.
Зиничев: Я не пригрозил, я вас уведомил.
Яременко: Вы сказали: «Вы моих юристов знаете».
Зиничев: Я вас уведомил.
Яременко: Вы нас уведомили о том, что мы плохие патриоты.
Зиничев: Давайте без оскорблений. Я же вас не оскорбляю.
Яременко: Оскорбляли.
Зиничев: Как? Чем? Скажите! Конкретно, чем оскорбил?
Яременко: А я что оскорбительного сказал?
Зиничев: Вы сказали, что я Вас обвинил в том, что Вы не патриот. Я же вам сказал, что прошу вас учесть, что происходит ситуация с этим человеком, который подвергается обструкции со стороны разных деятелей из Украины в интернете, в письмах. Я говорю об этом, чтобы вы понимали, что это тоже серьезная вещь. Это не значит, что читаю Вам лекцию о международном положении, что я обвиняю Вас в непатриотизме. Я сказал Вам, что это наша боль и наша сложность. Этим с Вами поделился. А Вы мне рассказываете, что я Вам пеняю. Я не пеняю Вам. Я еще раз говорю, что я благодарен Вам за то, что мы сегодня пришли.
Яременко: Я беру свои слова обратно. <…> Еще раз повторю – мы не пригласили игрока и представителя клуба из-за того, что это дело простое. Есть видео, есть извинения, признание вины, доказательства. Соответственно, есть минимальные санкции, которые мы можем применить. Мы это сделали.
Зиничев: Минимальные?
Яременко: В этом случае минимальные.
Зиничев: В регламенте минимальные санкции написаны другие.
Березов: Минимальные санкции, которые мы посчитали возможными с учетом совершенного нарушения.
Зиничев: Минимальные, как вы посчитали. Надо и было сказать: минимальные как мы посчитали. А не минимальные, имеющиеся по регламенту.
Яременко: Мы посчитали, что не стоит на такое простое для нас дело приглашать спортсмена и клуб. Вы посчитали по-другому.
Зиничев: Вы по-прежнему считаете это дело простым для вас? Ничего не изменилось, несмотря на всю проведенную работу? Ничего не изменилось с 15 мая? Оно, дело это, осталось столь же простым и понятным для Вас. Несмотря на выступление Попович, наши документы, все по-прежнему?
Яременко: Оно усложнилось. <…>
Зиничев: <…> То есть ничего не поменялось ни после интервью Попович, ни после наших объяснений ситуации, ни с нашими документами.
Березов: А что такого нового мы должны были узнать сейчас? Что Попович сказала, что Каракурт сумасшедшая?
Гончарова: Что не просто так я показала этот жест, что меня провоцировали. Мы вам предоставили расширенные видео, чтобы вы изучили их, посмотрели на всю картину целиком.
Березов: А мы сразу знали, что Ваш жест объяснялся провокациями Каракурт. Вы несколько раз извинились в СМИ, мы знали вашу позицию. Сегодня ничего не изменилось. <…>
Зиничев: Наш спор абсолютно бесперспективен, мы это понимаем. Мы благодарны вам за то, что вы в итоге нас пригласили, за то, что вы выслушали нас, за то, что дали возможность Наталии объяснить, что она рассчитывала на ваше понимание, поддержку. Вы интерпретируете мои слова о том, что мы готовы идти до конца, как угрозы. Вы интерпретируете мои слова о том, когда мы с Вами обсуждали вопрос о возможности повторного рассмотрения. Вы сказали – обращайтесь, рассмотрим второй раз, в тот день, через день после комиссии и никаких документов не было. Теперь вы подготовились, обросли документами. Вопросов нет, это нормальный судебный спор. Теперь здесь на заседании, вы услышали нашу позицию, есть юристы, которые могли защитить нас. В первом заседании ничего этого не было. Просто Татьяна Филипповна что-то увидела на каких-то телеканалах по ходу матча и сказала, давайте рассмотрим. Потому, что мне Александр Михайлович сказал, что Татьяна Филипповна предложила рассмотреть этот вопрос.
Яременко: Я не это сказал.
Зиничев: Именно это. А Вы сказали: «Давайте не будем».
Яременко: Я предложил членам комиссии: «Давайте, может быть, этот вопрос не будем рассматривать, потому что мы ввяжемся вот в такую вот вещь». А рапорт был, и основание для рассмотрения было. <…> Татьяна Филипповна сказала, что мы обязаны это рассмотреть, и мы рассмотрели.
Зиничев: <…> Вы услышали мою позицию. <…> Наталия объяснила вам, как она чувствует. Теперь вы знаете, что ощущает она в том плане, кто готов ее поддержать и защитить. Впереди сезон с Каракурт в нашем чемпионате, будем смотреть. Хотя после всех этих конфликтов с Каракурт и по другим причинам вы сами видели, Каракурт изменилась. В серии с Казанью это была другая Каракурт.
Яременко: Про Каракурт это отдельный разговор.
Зиничев: Ну это же все связано.
Яременко: Ну не люблю я Каракурт.
Зиничев: Да причем здесь это! Никто не обязан любить Каракурт. Она обязана играть, она хороший игрок, вопросов нет. Вопрос в другом. Мы говорим о нашем российском игроке.
Яременко: Не надо нам навязывать чувство вины.
Зиничев: Какое чувство вины?
Сарычева: Давайте все простим Наташе сейчас. Тогда все спортсмены скажут, если Наташе простили такое, то почему нельзя мне позволить такое безобразие?
Гончарова: Да ну это неправда.
Зиничев: Это неправда! Вы опять…
Сарычева: Что он опять лезет?!
Зиничев: Почему я лезу? Потому, что это человек, которого я знаю 18 лет. И жизнь ее… Я Вам поясняю, в 17 лет Наташа приехала сюда из другой страны, получила российское гражданство, образование, волейбольное гражданство. Верой и правдой защищала наш клуб. Единственный человек в российском волейболе, который в современных условиях 18 лет верен одному клубу. И даже в этом показывает верность – женские свои черты. А мы с вами это не учитываем, это не смягчающий фактор. <…>
Яременко: Давайте закончим. Мы сейчас обсудим с членами комиссии и пригласим вас.
***
Яременко: После обсуждения дисциплинарной комиссии, по окончании заседания дисциплинарная комиссия единогласно приняла решение оставить предыдущее решение в силе. Соответственно основания эти, ход обсуждения будут подробно изложены в протоколе.
С полной версией расшифровки заседания можно ознакомиться по ссылке: https://disk.yandex.ru/i/4eDSMVVNW46woQ
